В 2022 году исполнилось 350 лет со дня рождения одного из самых выдающихся отечественных монархов, первого российского императора Петра Великого (1672–1725). Его имя тесно связано с историей нашего музея, основы собрания которого были заложены 29 августа 1703 г. Именно в этот день по личному указу Петра I на территории Санкт-Петербургской крепости началось строительство Цейхгауза для хранения уникальных исторических образцов вооружения, старинных русских и трофейных орудий для «памяти на вечную славу».
В Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи хранится несколько десятков мемориальных предметов, принадлежавших Петру Великому и его эпохе. Среди них полугривенковая пушечка, отлитая во второй половине XVII в. Диаметр канала 27 мм, длина ствола 55 см, вес 9 кг. У дульного среза ствола пушки утолщение, на дульной части фризы, на средней части ствола цапфы и дельфины. На дельфинах литые поперечные пояски, под дельфинами украшения из точечного орнамента. На казенной части фризы, запал в литой раковине, винград грушевидной формы. Лафет деревянный, двухстанинный, на колесах; окован фигурным железом, окрашен в красный цвет.
Две одинаковые пушки, по преданию, были подарены царевичу Петру его отцом царем Алексеем Михайловичем. Позднее они находились на вооружении потешных войск молодого государя. В начале XVIII в. по указу Петра I они были переданы в бомбардирскую роту Преображенского полка, где и хранились до 1796 г. После расформирования роты пушки попали к ротному командиру П. С. Ланскому, а затем перешли по наследству к его родственнику офицеру лейб-гвардии 1-й Артиллерийской бригады Родионову. Тот, в свою очередь, подарил их генерал-фельдцейхмейстеру великому князю Михаилу Николаевичу. В 1894 г. он передал уникальные реликвии в Исторический музей гвардейской артиллерии. После расформирования музея в 1918 г. пушки поступили в собрание Артиллерийского исторического музея.
Интерес, а затем и увлечение артиллерийским делом появились у Петра еще в раннем детстве.
В июле 1676 г. живописцу Дорофею Ермолаеву было выдано 1 рубль 19 алтын 4 деньги на золото и краски, которыми он расписывал потешные игры для четырехлетнего царевича Петра — две пищали, пару пистолетов, три булавы, три пернача, три обушка, три топорика и три ножичка. Позднее Ермолаев расписывал золотом потешную пушечку со станком и колесами, которая была отправлена царевичу в Преображенский дворец. В декабре того же года царевичу делают пять барабанцев, потешные деревянные пистоли, карабины и пищали винтованные с замками.
Таким образом, с раннего детства в хоромах царевича Петра Алексеевича находились военные игрушки. По мере взросления государя эти игрушки развивались в военные «потехи». В начале 1682 г. для царевича в Кремле устраивается потешная площадка с деревянным шатром, потешной избой. На этой площадке были поставлены деревянные пушки.
Сохранились многочисленные записи об изготовлении и выдаче из Оружейной палаты по требованию Петра различных предметов вооружения. Так, например, 13 января 1683 г. велено было сделать в покои малолетнего царя две пушки деревянные потешные, одна длиной в аршин, другая — в полтора аршина, на станках, с дышлами и окованными железом колесами. Внутри пушки были опаяны жестью и высеребрены, станки, дышла и колеса расписаны «зеленым аспидом», кайма, клейма и прочие украшения отлиты из олова.
Стольник Оружейного приказа Афанасий Нестеров, знаток оружейного дела руководил Петром в его воинских играх «потешках» и в самом выборе «потешек». В ведомостях о выплате жалования он упоминался «учителем» Петра до 1692 г.
После переезда двора царицы Натальи Алексеевны на лето в село Воробьево в мае 1683 г. военные забавы царя приобрели более широкий размах. На загородных полях было гораздо больше простора, нежели среди кремлевских теремов. В Воробьеве производится стрельба уже не из деревянных, а из настоящих пушек. В день рождения государя 30 мая 1683 г. была «потешная огнестрельная стрельба». Ею руководил огнестрельный мастер Симон Зоммер и действовавшие под его началом русские мастера гранатного и огнестрельного дела из Пушкарского приказа. За эту потеху мастера получили царскую награду.
В июне Зоммер вновь проводит потешную стрельбу в селе Преображенском. За это он был пожалован государевым жалованием — «сукном английским добрым 5 аршин». Таким образом, первым наставником Петра в артиллерийском искусстве стал «огнестрельный мастер» Симон Зоммер, приехавший в Россию из Бранденбурга в 1682 г. и принятый на государеву службу в чине капитана в полк генерала А. А. Шепелева. При поступлении на службу ему был пожалован от великих государей Петра I и Ивана V «за выезд, против братии нововыезжих иноземцев, портище (кусок) камки адамашки (дамасской ткани) из Казенного Приказу». К 1691 г. он дослужился уже до подполковника.
Еще одно мемориальное оружие — офицерский протазан, с которым Петр I принимал участие в Азовских походах. С этим протазаном Петр I под именем командора Петра Алексе[1]ва шел в колонне Морского регимента во время торжественного вступления русских войск в Москву 30 сентября 1696 г. после взятия Азова.
На одной стороне пера протазана изображение руки с мечом (саблей), выходящей из облака. Ниже датирующая надпись: «Anno 1659» (1659 г.) Под ней ствол пушки, поверх которого находится барабан, знамена и шесть копий.
Ниже находится надпись: «Soli Deo Gloria» (в переводе с лат. — «Одному Богу слава»). Это известная христианская теологическая доктрина, которая заключается в том, что человек должен почитать и поклоняться только Богу, так как спасение даруется только и единственно через Его волю и действия, не только дар Искупления Иисуса Христа на кресте, но также дар веры в это Искупление, созданной в сердцах верующих Святым Духом.
Между отрогами протазана, в кругу, изображение двух воинов, одетых в форму мушкетеров XVII в. (широкополые шляпы с перьями, короткие колеты, перчатки с крагами, сапоги с отворотами) с ружьями и шпагами. Слева и справа от них военная арматура.
На другой стороне пера протазана также присутствует изображение руки с мечом, под которым надпись на латыни: «Pare Sterofanes».
Ниже изображение фигуры в шлеме на голове, в длинных одеждах, с поднятым вверх мечом в правой руке (возможно, богиня Правосудия). Внизу также изображение мушкетеров в круге и военной арматуры.
В музее хранится кожаная куртка (кожан) Петра I. Согласно устоявшейся легенде считалось, что царь-плотник работал в нем на Ост-Индских верфях в Амстердаме во время Великого посольства 1697–1698 гг. Однако трудно себе представить человека, работающего топором, долотом и пилой в толстой кожаной куртке. Заниматься кораблестроительными работами в такой одежде и неудобно, и жарко. Куртки из толстой буйволиной, воловьей или лосиной кожи стали популярным защитным вооружением кавалеристов с 30–40-х гг. XVII в. Их изготавливали из кожи, дубленой в рыбьем жиру, отчего та становилась эластичной и прочной. Как известно, Петр I сам неоднократно участвовал в боевых действиях. В Полтавском сражении он, по преданию, лично возглавил кавалерийскую контратаку против шведов. Таким образом, защитные куртки могли быть необходимой составляющей его военного гардероба.
К мемориальным памятникам Полтавской баталии относятся кожаные краги, которые были на Петре I во время сражения. Эти краги — единственное, что сохранилось в музее от так называемого «полтавского» мундира Петра I.
Мундир по форме офицера лейб-гвардии Преображенского полка включал в себя кафтан с широкими красными обшлагами и золочеными пуговицами, камзол, шляпу-треуголку черного цвета из фетра, бело-сине-красный офицерский шарф и офицерский шейный знак — горжет.
В шейном знаке сохранилась небольшая вмятина, возможно, это след от шведской пули.
Датский посланник Юст Юль отмечал, что во время боя треуголку царя «вдоль [ее] поля чиркнула пуля. Захвати эта пуля хотя бы всего на один палец в сторону, и царь был бы убит; из этого видно, что [самому] Богу было угодно сохранить его жизнь». По мнению старшего научного сотрудника Государственного Эрмитажа С. Л. Плотникова, исследовавшего все известные изображения Петра I в этом мундире, выстрел в царя был сделан снизу вверх. Скорее всего, в государя, сидевшего на лошади, выстрелил шведский пехотинец.
К сожалению, «историческое» отверстие в шляпе было аккуратно кем-то заштопано во время позднейших реставраций.
Петр I очень гордился своим боевым мундиром. В дни празднования годовщины Полтавской победы, а таковая отмечалась ежегодно и была «викториальным» днем, царь надевал его во время торжественного молебна и парада. Тот же Ю. Юль писал 27 июня 1710 г. «В этот день на царе была шляпа, которую он носил в Полтавском бою». Другой иностранный наблюдатель камер-юнкер голштинского герцога Ф.-В. Берхгольц во время торжеств 27 июня 1721 г. видел царя «в том самом одеянии, который было на нем в день Полтавского сражения, то есть в зеленом кафтане с небольшими красными отворотами, поверх которых была надета простая черная кожаная портупея. На ногах у него были зеленые чулки и старые изношенные башмаки. В правой руке он держал пику как полковник гвардии, а левою придерживал под мышкой старую, очень простую шляпу».
После смерти Петра Великого его полтавский мундир хранился в Кунсткамере при Санкт-Петербургской Академии наук. В 1827 г. по распоряжению императора Николая I он вместе с другими военными реликвиями был передан в Достопамятный зал, преобразованный затем в Артиллерийский музей.
В 1937 г. мундир отправили в Эрмитаж на временную выставку «Военное прошлое русского народа в памятниках искусства и предметах вооружения XVII – начала XIX в.».
В годы Великой Отечественной войны мундир вместе с эрмитажным собранием оказался в эвакуации в Екатеринбурге, где некоторое время экспонировался на выставке «Героическое прошлое русского народа».
После войны мундир в АИМ уже не вернулся. В 1959 г. по распоряжению Министерства культуры СССР он окончательно был передан в Государственный Эрмитаж. В том же году он был представлен на выставке, посвященной 250-летию Полтавской победы. Таким образом, уникальный памятник русской истории — полтавский мундир Петра I оказался разделенным между музеями.