Императрица Елизавета Петровна родилась 18 (29) декабря 1709 г. в селе Коломенском в год Полтавской победы и в день, когда русские войска триумфально входили в Москву. За ними следовали пленные шведы, включая высший генералитет, и везли многочисленные трофеи. Петр I приказал остановить шествие и отправился со свитой праздновать рождение дочери. Через три дня Полтавский триумф возобновился. А маленькую девочку «Лизетту», как называл ее отец, ждала удивительная судьба…
Дворцовый переворот 1741 г., в результате которого она взошла на престол, стал самым тихим и бескровным в истории России.
Русский историк В.О. Ключевский так писал о дочери Петра Великого: «царствование ее было не без славы, даже не без пользы. <…>Мирная и беззаботная, она была вынуждена воевать чуть не половину своего царствования, побеждала первого стратега того времени Фридриха Великого, брала Берлин, уложила пропасть солдат на полях Цорндорфа и Кунерсдорфа; но с правления царевны Софьи никогда на Руси не жилось так легко, и ни одно царствование до 1762 г. не оставляло по себе такого приятного воспоминания.При двух больших коалиционных войнах, изнурявших Западную Европу, казалось, Елизавета со своей 300-тысячной армией могла стать вершительницей европейских судеб; карта Европы лежала перед ней в ее распоряжении, но она так редко на нее заглядывала, что до конца жизни была уверена в возможности проехать в Англию сухим путем; и она же основала первый настоящий университет в России - Московский. Ленивая и капризная, пугавшаяся всякой серьезной мысли, питавшая отвращение ко всякому деловому занятию, Елизавета не могла войти в сложные международные отношения тогдашней Европы и понять дипломатические хитросплетения своего канцлера Бестужева-Рюмина. Но в своих внутренних покоях она создала себе особое политическое окружение из приживалок и рассказчиц, сплетниц, во главе которых стоял интимный солидарный кабинет, где премьером была Мавра Егоровна Шувалова, жена известного нам изобретателя и прожектера, а членами состояли Анна Карловна Воронцова, урожденная Скавронская, родственница императрицы, и какая-то просто Елизавета Ивановна, которую так и звали министром иностранных дел. «Все дела через нее государыне подавали», - замечает современник. <…>При всем том в ней, не как в ее курляндской предшественнице, где-то там глубоко под толстой корой предрассудков, дурных привычек и испорченных вкусов еще жил человек, порой прорывавшийся наружу то в обете перед захватом престола никого не казнить смертью и в осуществившем этот обет указе 17 мая 1744 г., фактически отменившем смертную казнь в России, то в неутверждении свирепой уголовной части Уложения, составленной в Комиссии 1754 г. и уже одобренной Сенатом, с изысканными видами смертной казни, то в недопущении непристойных ходатайств Синода о необходимости отказаться от данного императрицей обета, то, наконец, в способности плакать от несправедливого решения, вырванного происками того же Синода. Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII в., которую по русскому обычаю многие бранили при жизни и тоже по русскому обычаю все оплакали по смерти».
После вступления на престол дочери Петра Великого, Елизаветы Петровны, новой императрицей был продолжен курс на реформирование армии и повышение ее боевых качеств, заложенных еще ее предшественницей, императрицей Анной Иоанновной во время войны за польское наследство (1733-1735) и войны с Турцией (1735-1739).
В 1730 г. по указу Анны Иоанновны была учреждена Воинская комиссия, которой было предписано «держать накрепко учреждения об армии Петра Великого; все происшедшие в ней безпорядки и помешательства исправить, и такия основательные учреждения учинить, чтобы армия всегда содержалась в добром состоянии и сколько возможно без излишней народной тягости и напрасных избытков».
Комплектование армии по-прежнему осуществлялось рекрутскими наборами, проводимыми по мере надобности. Правда, точно так же массовым явлением оставались побеги и уклонение от службы. Это привело к тому, что в рекруты стали брать беглых, бродяг, нищих и прочих людей того же сорта. Сбор рекрутов производили специально назначенные наборщики из числа офицеров.
В 1732 г. по указу императрицы во всех гарнизонах были учреждены школы для солдатских детей. А для улучшения подготовки офицеров в 1731 г. был образован Шляхетский корпус, ставший первым в России военно-учебным заведением нового типа. После смерти Петра I исчез жесткий контроль за дворянской службой, так что широко распространилась практика записи в службу с момента рождения, чтобы по достижении совершеннолетия сразу же получать обер-офицерские чины.
В 1742 г. по представлению Сената при Военной коллегии силами генералитета под председательством фельдмаршала кн. В. В. Долгорукова и принца Гессен-Гомбургского были рассмотрены вопросы о штатах армейских полков и принципах их комплектования, о порядке производства офицеров, о вооружении и т. д. Также в правление Елизаветы Петровны была отменена «Экзерциция пеша», вышедшая в 1731 г. и был возвращен петровский «Воинский устав» 1716 года.
В 1755 г. был, наконец, выпущен новый устав, разработанный полковником З. Г. Чернышовым, носивший явные следы прусского влияния, особенно в части ориентации на парадное обучение солдат и пристального внимания к однообразности выполняемых движений. Строевые приемы сильно усложнились, однако командирам была предоставлена свобода в выборе оптимального построения для той или иной конкретной ситуации. Однако с учетом того, что обучение рекрутов, равно как и полевые маневры с участием солдат и офицеров производились крайне нерегулярно, продемонстрировать все эти тактические новинки в ходе Семилетней войны русской армии, по большому счету, так и не удалось.
Организационная структура пехотных частей и соединений изменилась незначительно.
Высшие соединения пехоты (бригады, дивизии и корпуса) носили временный характер. Бригада обычно включала 2—3 полка, дивизия — от 2 до 5 бригад. В 1741 г. были восстановлены гренадерские роты, а в 1747 г. увеличили численность полков, для чего пришлось проводить специальный рекрутский набор.
Появились и самостоятельные гренадерские полки, считавшиеся лучшими в составе всей армии в целом. Вообще, гренадерские части при Елизавете были поставлены в привилегированное положение. Правда, в ходе Семилетней войны выяснилось, что эти подразделения не способны эффективно прикрывать действия артиллерии, для чего они, собственно, и предназначались. Да и ручные гранаты — основное оружие гренадер на поле боя — к середине века уже практически утратили свое значение. Напротив, другое нововведение елизаветинских времен — легкая егерская пехота — оказалось весьма успешным. Расцвет этих частей пришелся уже на екатерининскую эпоху, но практике их формирования положил начало еще в 1761 г. П. А. Румянцев.
В целом, подавляющее преобладание в русской армии сохраняла пехота, насчитывавшая до 160 тыс. человек. В кавалерии продолжали существовать, наряду с драгунами, кирасирские полки, от которых поначалу решено было отказаться. Но в силу слабого вооружения драгунской конницы решено было иметь в составе армии 6 кирасирских полков. По штатам 1756 г. предусматривалось деление на тяжелую, среднюю и легкую конницу — всего около 30 тыс. человек. Части иррегулярной кавалерии насчитывали приблизительно до 45 тыс. человек.
В 1756 г. началось формирование Запасного, или Обсервационного, корпуса графа П. И. Шувалова для участия в Семилетней войне. В его гренадерском и пяти мушкетерских номерных полках предполагалось иметь до 30 000 строевых и нестроевых чинов, предназначенных единственно для прикрытия действия многочисленной корпусной и полковой артиллерии. По проекту, корпус должен был иметь до 144 полевых и полковых артиллерийских орудий различных систем, но к 1758 г. при 5 полках в походе имелось только 98 орудий — двухпудовых, однопудовых, полупудовых, четвертьпудовых единорогов, восьмифунтовых пушек и шуваловских «секретных гаубиц». Каждый полк корпуса состоял из 4-х батальонов по 4 роты; в батальонах мушкетерских полков одна из рот была гренадерская. Подразумевалось, что корпус должен комплектоваться лучшими людьми полевых полков (по 4 20 человек от полка). На деле оказалось, что можно рассчитывать лишь на 15 полков, оставшихся в России после начала войны. Приходилось брать людей из гарнизона, ландмилиции и даже из драгунских полков; около половины нижних чинов корпуса составляли рекруты
Для похода удалось укомплектовать лишь 5 полков (Гренадерский и 1, 3, 4 и 5-й мушкетерские). Собранные полки этого корпуса, конечно, не стали той армейской элитой, какой задумывались. Их боевые качества оказались невысоки: уже в первом сражении под Цорндорфом в 1758г. они подверглись настоящему избиению. Через год под Кунерсдорфом корпус снова был разбит и отброшен с позиций; в 1763 г. полки корпуса расформировали.
Артиллерийская часть в полевых полках претерпела значительные изменения. Вплоть до 1736г. при полках состояло по 2 трехфунтовых пушки на лафетах с 4 шестифунтовымимортирками на станках, перевозимыми на пушечных лафетах. Весь этот парк обслуживали назначенные от артиллерии 2 канонира, 4 фузелера и 6 фурлейтов; кроме того, в каждой роте был фузелер, обученный премудростям артиллерийской службы.
По штату 1756 г. каждому полку полагалось 4 медных трехфунтовых пушки и 8 шестифунтовых мортирок. Орудийный парк полностью переходил в ведомство полка, а прислуга комплектовалась чинами полка из расчета 9 человек на пушку и 12 запасных. Заведовал этим хозяйством зачисленный в штат полка артиллерийский офицер.
Пушки с 1757 г. стали заменять на двенадцатифунтовые единороги, но их оказалось недостаточно. Армию снабжали и восьмифунтовыми единорогами; к концу войны в некоторых полках их насчитывалось до 6 штук, по 2 на батальон.
Организационная структура гвардии практически не изменилась. В 1740—1762 гг. Преображенский полк состоял из 4 четырехротных батальонов и бомбардирской роты (3 офицера, 4 унтер-офицера, 4 капрала, 36 бомбардиров, 36 кадетов, писарь, лекарский ученик). Гренадеры (6 офицеров, 1 1 унтер-офицеров, 6 капралов и 256 рядовых) в 1731 г. были разделены на 16 мушкетерских рот, ас 1741 г. вновь сведены в одну роту. В Семеновском и Измайловском полках было по 3 батальона; гренадеры (4 офицера, 10 унтер-офицеров, 4 капрала и 198 рядовых) были организованы подобно преображенцам.
Еще одним достаточно оригинальным гвардейским подразделением стала Лейб-кампания, организованная из бывшей гренадерской роты Преображенского полка, принявшая самое активное участие в перевороте 1741 г. Помня о заслугах гренадеров, Елизавета Петровна проявила щедрость. Все чины роты, не состоявшие в дворянстве, получили его; старшинство в чинах относительно армии определялось следующим образом: рядовой Лейб-кампании соответствовал поручику армии, капрал — капитану, фурьер и подпрапорщик — секунд-майору, вице-сержант — премьер-майору, сержант — подполковнику, прапорщик — полковнику, адъютант — бригадиру, подпоручик — генерал-майору, пору чик — генерал-поручику, капитан-поручик — полному генералу. Чин капитана Лейб-кампании взяла на себя сама императрица. Петр III расформировал Лейб-кампанию в 1762 г., а Екатерина II восстановила ее лишь в качестве гренадерской роты Преображенского полка (в дополнение к уже существовавшей).
Тактические построения полка ничем не отличались от петровских. Некоторым нововведением стала стрельба заданным количеством патронов. И все-таки основным отличием служили тщательно описанные три варианта каре: «дивизионное батальон-каре», «огибное батальон-каре» и «сквозное батальон-каре». В первом случае передний фас каре составляли 5-я и 6-я мушкетерские роты (3-й дивизион), во втором — 4-я и 5-я, в третьем — 3-я и 4-я. Все перестроения прикрывались гренадерами, которые стреляли и бросали гранаты, либо объединяясь в роту (в первом случае), либо действуя, как обычно, двумя полуротами на флангах. В каре гренадеры занимали углы, там же устанавливались и полковые пушки. Метание гранат допускалось лишь из каре и при отступлении.
Команды штаб-офицеров дублировались полковыми музыкантами и барабанщиками. Так, для наступления били сигнал «поход», а после начала наступления — «марш»; для отступления — «ретирада» и «с поля»; стрельба осуществлялась по сигналу «дробь», а построение каре — по «тревоге».
В развернутом линейном порядке на флангах трех батальонов ставились гренадерские роты. Между ними и батальонами, а также между батальонами оставались интервалы в восемь шагов для полковой артиллерии. 12 мушкетерских рот, в зависимости от числа людей, рассчитывались в каждом батальоне на 1, 2, 3 или 4 дивизиона; каждый дивизион, в свою очередь, на 4 плутонга. Перед стрельбой позади фронта вставали резервы: мушкетерский (по одному ряду от полудивизиона) — за 2-м батальоном, два гренадерских — за 1-ми 3-м батальонами. Шеренги, стоящие в трех шагах друг от друга, придвигались вплотную к первой; первая и вторая вставали на колено. Пальба производилась полудивизионами, плутонгами, шеренгами, рядами, залпами и косым огнем.
Полудивизионы начинали огонь с правого плутонга; менее интенсивной была стрельба плутонгами, когда по очереди стреляли плутонги дивизиона. Шеренги стреляли, начиная с задней, ряды (по два) — с правого фланга каждого плутонга. «Косой огонь» велся под углом к фронту.
Вооружение чинов пехоты в целом не претерпело каких-либо серьезных изменений с петровского времени. Все строевые нижние чины и капралы были вооружены шпагами и фузеями со штыком. Образцы фузей при более или менее одинаковом калибре различались рядом конструктивных деталей.
При Елизавете Петровне был введен новый образец шпаги с тесачным клинком и черными кожаными ножнами.
Гренадеры по-прежнему носили гранаты (шлаги) в суме из черной кожи с латунной бляхой на крышке; на яловичной перевязи сумы крепилась латунная фитильная трубка. При Елизавете Петровне крышка сумы целиком закрывалась латунной бляхой с полковым или государственным гербом.
Гренадерские сержанты и каптенармусы вооружались ружьями, а мушкетерские — алебардами с широкими лезвиями и пистолетами. Унтер-офицерские алебарды в армии были уже в 1734 г. заменены ружьями, патроны для которых носились в лядунках, а позже — в подсумках. Поначалу, в мирное время, алебарду и пистолет носили также и фурьеры; в военное время они получали второй пистолет, фузею.
Патроны для фузей у гренадеров хранились в лядунке, ремень которой застегивался на поясе, а у мушкетеров — в патронной суме на лосиной перевязи через плечо; пистолетные патроны — в лядунках, подобных гренадерским.
Все офицеры носили шпаги, подобные шпагам нижних чинов, но с позолоченными эфесами, крючками и наконечниками; клинки шпаг остались прямыми и при Елизавете Петровне. Офицеры мушкетерских рот до 1731 г. вооружались протазанами или полупиками, с 1731 г. — эспонтонами (копьями с широкими и плоскими лезвиями), а с середины 30-х гг. — офицерскими фузеями. Гренадерские офицеры носили фузеи еще с петровского времени.
